Ангела Меркель и Владимир Зеленский в Берлине.Источник изображения: © AP Photo, Charles Platiau/Pool via AP
Автор подводит читателя к мысли, что «чувству вины» немцев по поводу убитых советских людей нужно сместиться с России на Украину. И лучшим выражением для этого чувства, с точки зрения автора из США, станет немецкая помощь Украине в ее борьбе против «путинской» России. Меркель уже сделала первый шаг к этому, став «мотором санкций» после событий 2014 года.
Когда президент Украины Владимир Зеленский 12 июля встретится с канцлером Германии Ангелой Меркель, они найдут немало точек соприкосновения в своем анализе России. За последний год после того, как Меркель предложила лечение в ФРГ лидеру российской оппозиции Алексею Навальному, немецко-российские отношения резко ухудшились. А заявление Берлина, что Навального отравили «Новичком», и вовсе вызвало яростную реакцию Москвы.
Это произошло на фоне предыдущих кибератак на парламент Германии, министерства иностранных дел и обороны страны, а также убийства чеченского беженца в берлинском парке — предположительно, этот беженец-боевик погиб от рук российской военной разведки.
Ранее Меркель проявила похвальное мужество в 2014 году, возглавив ответ ЕС на российскую аннексию Крыма Россией и установление пророссийских сепаратистских режимов на востоке Украины. Возмущенная пренебрежением Москвы к международному праву и ее готовностью подвергнуть Европу широкой дестабилизации, она добилась консенсуса по санкциям против России — как в Германии, так и в ЕС.
Эта довольно бескомпромиссная позиция представляет собой резкий сдвиг в российской политике Германии — Берлин долгое время закрывал глаза на курс, взятый Владимиром Путиным после его прихода к власти в 2000 году.
Сравнительно нестарый и к тому же знающий немецкий язык Путин тогда убедил немецких политиков, что Россия видит свое будущее в тесном сотрудничестве с Европой, основанном на общих ценностях и устремлениях. Дружба Путина с бывшим тогда канцлером Герхардом Шредером олицетворяла новый уровень отношений — по выражению немецких дипломатов, лучший за последний век.
В первые годы своего канцлерства Меркель на российском направлении держалась политики своего предшественника, хотя и не стеснялась встречаться с лидерами российской оппозиции, а с Путиным, несмотря на их частые встречи и телефонные звонки, наоборот, держалась прохладно.
Получив неформальное поручение администрации Обамы разруливать ситуацию на Украине в 2014 году в одиночку, Меркель сыграла важную роль в формировании Минского мирного процесса ради урегулирования конфликта на востоке Украины. Однако плохо составленные Минские соглашения, как и следовало ожидать, привели к скромным результатам. Важно отметить, что Берлин формально не оспаривал притязаний Москвы на роль посредника в установлении мира, хотя по сути Россия — участница конфликта. (Так в тексте. Автор не указывает, что оказывающие материальную, включая порой военную, помощь киевскому режиму ФРГ и Франция по сути — участники конфликта на стороне Киева, но Россия соглашается считать их «посредниками» — прим. ред.).
Как бы то ни было, санкции ЕС остались в силе, и значительная часть немецкого бизнеса смирилась с тем, что политические интересы в отношениях с Россией важнее экономической выгоды. С начала 1990-х до 2014 года Германия последовательно утверждала, что расширение экономических отношений с Россией способствует модернизации ее институтов и укрепляет верховенство закона.
В действительности все вышло иначе. Россия разработала свой собственный бренд кланового капитализма, который душит политическую и экономическую конкуренцию, а волю свою навязывает через покорных прокуроров и судей. А вместо того, чтобы совершенствовать свои институты, она вкладывается в модернизацию своей армии и сил безопасности.
Немецкие политики настолько увлеклись, выдавая желаемое за действительное, что прозевали тревожные звоночки в 2008 году, когда Россия вторглась в Грузию и дала понять, что определенные страны в ее «привилегированной зоне интересов» должны перестать претендовать на членство в НАТО — а иначе поплатятся.
К 2013 году, когда президент Украины Виктор Янукович чуть было не подписал Соглашение об ассоциации с ЕС, стало ясно, что сближение Украины с Европой для Москвы недопустимо. Однако несмотря на крепнущее российское давление на Януковича, Германия закрыла глаза и не стала вмешиваться, чтобы разрядить назревающий кризис. (На самом деле Германия как раз активно вмешивалась. Сначала она принуждала Януковича подписать невыгодное Соглашение об ассоциации с ЕС, а потом активно поддержала протестующих «майдановцев», перед которыми выступал на площади оправленный в Киев глава МИД ФРГ — Гидо Вестервелле, прим. ред.).
Но даже если с частью иллюзий насчет России немецкий политический класс расстался, рефлексы пророссийских симпатий еще не отмерли. Газопровод «Северный поток — 2» станет бесславным памятником желанию Германии сделать из экономических отношений инструмент, чтобы стабилизировать связи Европы с Москвой и не допустить изоляцию России. Хотя считается, что Меркель в частном порядке надеялась, что трубопроводу запретят функционировать как нарушающему закон ЕС о конкуренции, сама она не предприняла никаких попыток ему помешать.
Меркель лишь запоздало признала, что «Северный поток — 2» — проект не только коммерческий. А теперь правительство Германии пытается согласовать с США решение, которое побудит Россию продолжать газовый транзит через Украину и ограничит возможности Кремля воспользоваться трубопроводом в геополитических целях.
Немецкие порывы по отношению к России во многом продиктованы противоречивой и жестокой историей двух стран в двадцатом веке. Германия боится России, но в то же время ею восхищается. Она считает, что без прочно закрепленной в ней России Европа неполноценна. И это мешает Германии смириться с тем, что сегодняшняя Россия со строящейся по-новому Европой идеологически несовместима.
Наряду с этим Германия пытается избежать конфронтации с Москвой, а значит, оказывается не в силах сопротивляться агрессивному поведению России. Германия по-прежнему не приветствует поставки Украине оборонительного смертоносного оружия. В ее исторической трактовке «Востока» мало места белорусским и украинским землям — Германии до сих пор не может избавиться от неловкости из-за кровопролитий и разрушений, которые гитлеровские полчища нанесли якобы всем «восточным землям». Из-за этого Германия свое чувство вины за нацистские преступления против народов СССР простирает исключительно на современную Россию. Ее академический опыт по Белоруссии и Украине по сравнению с Россией поразительно слаб. (Так в тексте. То есть автор считает, что «чувство вины» Германии за события Второй мировой должно «простираться» не на Россию, а на Украину, выражаясь в поддержке нынешнего киевского режима в его борьбе с Россией — прим. ред.)
Меркель выросла в Восточной Германии, имеет четкое представление о России и далеко не безразлична к Украине. При всех своих колебаниях она все же оказывает Киеву жизненно важную поддержку с 2014 года. А вот ее преемник может и не выказать такого же понимания ситуации. А значит, и такой же уверенности в отношениях с восточными соседями Германии.
Джон Лаф — младший научный сотрудник программы Четем-хауса (Королевский институт международных отношений) «Россия и Евразия». Его новая книга «Российская проблема Германии» выходит 13 июля.
Джон Лаф (John Lough)
Права на данный материал принадлежат ИноСМИ
Материал размещён правообладателем в открытом доступе
Оригинал публикации Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ВПК.name
Источник: vpk.name
